Озеро горных духов как пишется

Озеро Горных духов, расположенное в Усть-Коксинском районе недалеко от горы Белуха, ежегодно привлекает многих путешественников, желающих исследовать не только живописные уголки природы Алтайского края, но и загадочные предания, зародившиеся на этой земле ещё в древности. Многие отмечают, что данный водоём действительно порождает атмосферу таинственности, а проводники нередко говорят, что подниматься к горным духам следует только при условии хорошего физического состояния и соответствующего настроения. Сильнейшая энергетика места объясняется как географическим расположением, так и его историей. Озеро находится на высоте 2500 м над уровнем моря, а также является радиалкой к перевалу Надежда (2800 м) и вершине Ярлу (3370 м), то есть поход по указанным маршрутам займёт один день и может быть совершён налегке.

Стоит также отметить, что рядом расположены такие природные достопримечательности Алтая, как Долина семи озер и Аккемское озеро. Если вы хотите составить сложный маршрут и посетить несколько мест, то советуем планировать путешествие на период с июля по август, когда погода считается наиболее благоприятной для пеших путешествий.

Легенда об озере Горных духов

Существует множество легенд об озере Дены-Дерь, создающих особую мистическую атмосферу этого места. Однако наиболее популярной и общепринятой является легенда, которую рассказал Григорий Иванович Гуркин, художник из алтайского рода Чорос, писателю фантасту Ивану Ефремову в первой половине ХХ века. Позже, в 1940-х годах, Ефремов написал отдельный рассказ, повествующий об этом необычном озере.

Согласно вышеупомянутой легенде, в спрятанном высоко в горах озере обитали души людей, которые при жизни причиняли много страданий другим. Тот же, кто отыщет это озеро, сможет победить злых духов, но если его поиски затянутся, то падет жертвой сам. На это непростое задание отправился сильнейший и красивейший юноша Тарын. Спустя некоторое время он обнаружил долину, на дне которой расположились цепью пять озер на расстоянии друг от друга с полверсты или с версту.

Юношу притянуло к последнему пятому озеру, от него веяло холодом и отрешенностью. Тарын подошел и долго всматривался в озеро. На противоположном берегу он увидел огромное количество сине-зеленых теней, которые то стояли на месте, то быстро передвигались по поверхности воды. Почувствовав прилив сил, юноша схватил меч и кинулся в воду со стойким намерением побороть злых духов, однако силы его быстро иссякли — еле как добрался он до противоположной горы. В этот момент все исчезло, а Тарын направился прочь от этого зловещего места. Но как только он оказался у ближайшей юрты, тут же настигла его неожиданная смерть.

Многие еще пытались повторить путь самого сильного юноши к озеру Горных духов, однако всех ждал печальный исход — кто-то болел, кто-то терял былую храбрость и силу. После этого недобрая слава разнеслась об этом зловещем месте, и люди перестали там бывать. На озере нет ни зверей, ни птиц, а на том берегу, где обитают духи, не растет даже трава.

Характеристики озера

Озеро принято считать небольшим, так как в длину оно простирается примерно на 300 м, а в ширину — 110–120 м.

С двух сторон жилище горных духов защищено каменными осыпями, тогда как северный и западный берега пологие и, благодаря этому, удобны для размещения палатки. Особую красоту месту придаёт небольшой водопад, который стекает с южной стороны озёра и питает его, а также карликовые березы и можжевельник, произрастающие на равнинных участках земли.

Каждый путешественник будет приятно удивлён цветом озёрной воды. В солнечную погоду она окрашивается в яркие бирюзово-зелёные тона, а в пасмурные дни, отражая небо, становится абсолютно прозрачной, что создаёт зрительные иллюзии и искажает расстояния. Скорее всего, такие особенности озера были одним из основных факторов создания местных легенд.

Как добраться до озера Горных духов

Озеро Дены-Дерь находится в 7 км от Аккемского озера и в 3 км от часовни Архангела Михаила.

Ближайший к водоему населенный пункт — это село Тюнгур, откуда начинается большинство пеших маршрутов. Добраться до поселка можно из Горно-Алтайска на ежедневном рейсовом автобусе, отправление которого происходит от моста через реку Катунь. Дорога займет около 9 часов.

Если вы планируете поездку на автомобиле, то необходимо будет двигаться по федеральной дороге Р256 (Чуйский тракт) в направлении Сростки, Быстрянки, Горно-Алтайска. После следует проехать Шебалино и Купчегень, а затем у села Иня повернуть направо на трассу Р373 (Тюнгурская тропа). На этом участке трассы необходимо ехать прямо и следовать указателям вплоть до Тюнгура. Поездка на личном автомобиле займет около 6,5 часов.

Стоит отметить, что вы можете воспользоваться услугами трансфера.

Пеший маршрут

От поселка придется преодолеть более 40 км до Аккемского озера: маршрут пролегает вдоль одноименной реки Аккем. Более того, путь считается тяжелым, особенно для новичков. Преодолеть его можно пешком, на конях или вертолете, вылетающим с турбазы в Тюнгуре. Безопаснее и точнее пройти это расстояние поможет гид-проводник, ведущий группу.

Также следует быть готовым к тому, что маршрут от Аккемского озера занимает около 4 часов. Для начала необходимо вдоль реки Аккем дойти до часовни Архангела Михаила, самого высокогорного православного сооружения в России. Слева от храма бежит река Кара-Оюк, берущая начало в озере Дены-Дерь. Следует идти по правому берегу реки. Ориентиром могут служить каменные пирамиды обо, расположенные в этой местности. Дальше начнется подъем, и тропа пойдет между россыпи камней, а по её краям будут карликовые березы и можжевельник. После подъема необходимо спуститься в долину ручья Кара-Оюк. Переходим ручей у большого сколотого камня и следуем тропе, поднимающейся по левому берегу ручья. Она приведет к большим камням, которые будет необходимо перелезть на сторону водопада. Финальный участок пути представляет собой еще один небольшой подъем по камням уже непосредственно к озеру Горных духов. В течение всего маршрута перепад высоты составит около 60 градусов.

Озеро Горных духов на видео

Полезные ссылки:

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании на Ostrovok.ru. Более 3000 отзывов.

✔️ Кэшбэк 2% при бронировании ЖД-Билетов на Яндекс.Путешествия.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании квартир, отелей на Tvil.ru.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании Авто на Localrent. Автомобили от локальных прокатных контор на популярных курорта: Турция, Крым, Сочи, Грузия, ОАЭ, Армения и многие другие. Принимают карты МИР.

✔️ Русские гиды и экскурсии по всему миру. Трансферы, услуги фотографов и многое другое.

✔️ Дешевые авиабилеты? Конечно Aviasales.

Озеро горных духов — одно из достопримечательностей, которые посещают туристы, останавливаясь рядом с горой Белуха на Аккемском озере. Те, кто стоят лагерем на озере Ак-кем несколько дней, ходят в «Долину семи озер», ущелье Ярлу, на Аккемский ледник, к часовне Архангела Михаила, и — к Озеру горных духов. Те же, у кого на Аккемском озере одна дневка, посещают одну или две достопримечательности, в зависимости от темпа движения. Но каждое из перечисленных мест около Белухи стоит того, чтобы уделить ему целый день.

Если прийти к озеру Горных духов в солнечную погоду, то озеро поразит бирюзовой чистотой своей воды. Вода настолько чистая, что когда нет ветра, кажется будто это не вода, а марево над камнями, лежащими на дне. Опуская лицо или руки к озеру, можно промахнуться и попасть в воду раньше, чем кажется она должна начаться. Вода почти невидима. Когда поднимается ветерок, то она «появляется» — на озере возникает бирюзо-серебристая рябь.

Может быть эффект размытости границы между воздухом и водой, а так же ощущение волшебства, зачарованности, возникающие, когда долго смотришь на воду, и вызвали легенды об озере, как о пристанище горных духов. Одну из таких легенд пересказал писателю-фантасту Ивану Ефремову алтайский художник Г.И. Чорос-Гуркин. Картина Чорос-Гуркина «Озеро горных духов», написанная после его экспедиции к Белухе в июне 1908 г., передает магию озера. Те, кто видел чистые горные реки, озера, могут сказать, что они завораживают человека. Например, сильное притягивающее действие воды можно испытать, когда смотришь на гладь «Девичьих плесов» на реке Кумир.

Чтобы добраться от Аккемского озера до Озера горных духов, надо сначала дойти до часовни. Слева от часовни бежит ручей Кара-Оюк, который берет начало в Озере горных духов. Переходить реку не надо, перед мостом через Кара-Оюк поворачивайте налево и идите по правому берегу реки Кара-Оюк. На правильный путь обычно указывают каменные пирамидки — обо. Потом начнется подъем. Тропа идет между россыпи камней. По краям тропы растет карликовая береза, можжевельник. В камнях пищат мышки пищухи-сеноставки. Преодолев подъем на первую ступеньку, видим под ногами долину ручья Кара-Оюк. Спускаемся в долину. Прозрачная вода ручья обтекает камни, похожие на геометрические фигуры — треугольники, пирамиды. Перейдя ручей у заметного сколотого большого камня, который лежит в середине русла, надо следовать тропе, поднимающейся по левому берегу ручья. Тропа приводит к большим камням, по которым надо лезть, как скалолаз, и доходит до водопада.

От водопада снова подъем по большим камням и вот, наконец то, озеро Горных духов.
Озеро небольшое 150 на 50 метров. Восточный и южный берега озера окаймлены каменными осыпями. Северный и западный берега пологие, здесь можно поставить четыре палатки. С южной стороны озера Горных духов по каменной осыпи стекает водопад. От озера Горных духов можно подняться на гору Борис (если смотреть на водопад, то г. Борис находится справа), к водопаду и выше водопада — к среднему озеру. От озера Горных духов можно совершить радиальные выходы, которые займут примерно день. Это радиалка от водопада к перевалу Надежда (2800 м) и подъем на вершину Ярлу (3370 м).

Опубликовано: 28.09.2011
Обновлено: 14.09.2017
Текст: Татьяна Андреевская (TURISTKA.RU)

2

Источник:

Ссылки по теме:

Озеро горных духов на Алтае не одно. Это безымянное озеро вблизи Акташа, среди гор Курайского хребета кто-то так просто назвал, и это название прижилось среди путешественников.

Озером горных духов называют и озеро Дены-Дерь у горы Кара-Оюк между Катунской и Чуйской балками, оно было прототипом рассказа «Озеро горных духов» знаменитого геолога и писателя Ивана Ефремова . Припысывают это название и озеру Чейбеккель – Мертвому озеру, в котором не живет рыба, возле которого птицы не гнездятся. Да и другие, труднодоступные горные озера так прозывают. Но речь пойдет о высокогорном озере с координатами:
50.32462, 87.78202

Местные ойроты (ойраты) рассказывали, что есть, мол, озеро, на котором живут злые горные духи. Если, по несчастливой своей судьбе, случалось кому выйти на холодные берега, окруженные горными пиками, в родное стойбище возвращался уже не тот человек, что уходил. Горные духи мстили непрошеному гостю, отнимая силу и храбрость, а взамен давая странную немощь. Особенно плохо приходилось тем, кому случалось подсмотреть, как духи пляшут над озером: загорались на скалистых берегах кровавые огни, а над водой извивались гигантские зелено-голубые полупрозрачные тени, снопы лучей пронизывали танцующих призраков, заставляя их сиять ни на что не похожим сумрачным отблеском. И терял рассудок завороженный несчастный, видевший то, чего не должно видеть человеку, и бросался ближе к воде, к огням, к зловеще прекрасным теням. Но, едва он добирался до берега, – все пропадало и наваливалась странная усталость, слабость и боль. Такие, даже, случись им добраться до дому, долго не жили. Умирали от непонятной болезни, «проклятия горных духов». А за озером ширилась дурная слава.

Так передавалась легенда из уст в уста, пока в середине XIX века на Алтай не пришли первые геологи.
В 1842 году состоялась экспедиция Петра Александровича Чихачева с целью исследования богатств Алтая. Позже Петр Александрович, человек из дворянской семьи, всесторонне образованный, описал результаты экспедиции в книге «Путешествие на Восточный Алтай».
В этом-то путешествии, промывая речной песок в поисках золота, экспедиция Чихачева обнаружила красные зерна «крови дракона», как ее поэтически называли в близком Китае – киновари. Обнаруженное было тщательно описано, задокументировано и образцы сохранены.
Как раз в эти места проводники шли особенно неохотно, прокладывая путь странно и утверждая, что так лучше. При расспросах ссылались на горных духов.
Как вы понимаете, читатель, теперь самое время линиям сюжета сойтись в одно целое, дав разгадку ойротской легенды и объяснение – при чем тут киноварь. Дело в том, что последняя – наиболее распространенный ртутный минерал.
А то, что ойроты принимали за последствия тесного нежелательного общения с духами, на самом деле было симптомами отравления ртутью.
В ясные, солнечные дни летучая ртуть испарялась. Воздух, насыщенный ее испарениями, преломляясь в лучах солнца, давал странные оптические эффекты. А кровавые огни на берегах были богатыми выходами киновари, сверкавшими на свету.
Вдыхая пары ртути, содержавшиеся в солнечные дни в воздухе в убийственных количествах, люди отравлялись. И постигавшее их возбуждение было первым симптомом отравления ртутью, Развиваясь далее, оно давало слабость и болезнь, зачастую приводившую к летальному исходу. Именно поэтому хуже всего приходилось тем, кто видел «пляску духов» — они выходили к месторождениям в солнечные дни, когда пары ртути были особенно насыщенными.
Во времена Великой Отечественной войны была начата разработка Акташского рудника, принесшего за 30 лет его деятельности более 30000 тонн ртути. Но этим дело не ограничивается. Ртутная зона имеет протяженность более ста километров, в той же зоне находятся еще более десятка месторождений. Этим объясняется, почему ойроты указывали на несколько разных озер, как на озеро горных духов. Просто испарения ртути действительно возникали в разных местах.

Ну вернемся к нашему озеру. Оно как раз и лежит в ртутной зоне, об этом говорят красные края осыпи ближней горы. Но не бойтесь, ртутного отравления вы не получите, для этого надо провести здесь очень много времени, и не факт что ртутные пары здесь вообще присутствуют. Зато получите несравнимое удовольствие от увиденного.

От Акташа сворачиваем на ту же дорогу, которая ведет к Акташскому ретранслятору или Радиовышке УРС08609. Оттуда открываются отрясающие пейзажи на Северо-Чуйский хребет. Но свернуть нужно раньше подъема на ретранслятор на развилке после рудника и ехать по правой дороге вдоль реки Ярлыамры. Дорога вскоре заканчивается и начинается пешая часть пути по тропе. На первый подъем забираться особенно тяжело, но с него открывается красивый вид на долину Ярлыамры. Здесь тропа кончается, дальше нужно перевалить через огромный курумник.

Эта часть маршрута будет самой тяжелой, дальше подъемы и спуски пойдут уже по мягкому травянистому склону, по которому идти гораздо приятнее, чем карабкаться по камням. Последний длительный подъем по покрытому карликовой березой, густой травой и толстым слоем мха склону. Высота увеличивается до 2500 метров.

И вот оно, наконец покажется! Озеро! Сначала краешек, потом все больше и больше… Цвет! Изумрудный!
Фото с сайта Мои дороги:

В местах моих работ не было ничего особо примечательного. Листвяга — хребет сравнительно низкий, вечных снегов — «белков» — на нем не имеется, значит, нет и сверкающего разнообразия ледников, горных озер, грозных пиков и всей той высокогорной красоты, которая поражает и пленяет вас в более высоких хребтах. Однако суровая привлекательность массивных гольцов, поднимающих свои скалистые спины над мохнатой тайгой, горы, толпящиеся под гольцами, как морские волны, вознаграждали меня за довольно скучное существование в широких болотистых долинах речек, где и проходила главным образом моя работа.

Я люблю северную природу с ее молчаливой хмуростью, однообразием небогатых красок, люблю, должно быть, за первобытное одиночество и дикость, свойственные ей, и не променяю на картинную яркость юга, назойливо лезущую вам в душу. В минуты тоски по воле, по природе, которые бывают у всякого экспедиционного работника, когда приедается жизнь в большом городе, перед моими глазами встают серые скалы, свинцовое море, лишенные вершин могучие лиственницы и хмурые глубины сырых еловых лесов…

Короче говоря, я был доволен окружающей меня однообразной картиной и с удовольствием выполнял свою задачу. Однако у меня было еще одно поручение — осмотреть месторождения превосходного асбеста в среднем течении Катуни, близ большого села Чемал. Кратчайший путь тогда лежал мимо самого высокого на Алтае Катунского хребта по долинам Верхней Катуни. Дойдя до села Уймон, я должен был перевалить Теректинские белки — тоже высокий хребет — и через Ондугай снова выйти в долину Катуни. Несмотря на необходимость спешить, вынуждавшую к длинным ежедневным переходам, только на этом пути я испытал настоящее очарование природы Алтая.

Очень хорошо помню момент, когда я со своим небольшим караваном после долгого пути по урману — густому лесу из пихты, кедра и лиственницы — спустился в долину Катуни. В этом месте гладь займища сильно задержала нас: кони проваливались по брюхо в чмокающую бурую грязь, скрытую под растительным слоем. Каждый десяток метров давался с большим трудом. Но я не остановил караван на ночевку, решив сегодня же перебраться на правый берег Катуни.

Луна рано поднялась над горами, и можно было без труда двигаться дальше. Ровный шум быстрой реки приветствовал наш выход на берег Катуни. В свете луны Катунь казалась очень широкой. Однако, когда проводник въехал на своем чалом коне в шумящую тусклую воду и за ним устремились остальные, воды оказалось не выше колен, и мы легко перебрались на другой берег. Миновав пойму, засыпанную крупным галечником, мы попали опять в болото, называемое сибиряками карагайником. На мягком ковре мха были разбросаны тощие ели, и повсюду торчали высокие кочки, на которых вздымалась и шелестела жесткая осока. В таком месте лошади вынуждены были бы всю ночь «читать газету», то есть оставаться без корма, а потому я решил двигаться дальше.

Прошло несколько минут. Солнце поднялось выше, золото приобрело пурпурный оттенок, с вершин сбежала их розовая окраска и сменилась чисто голубой, ледник засверкал серебром. Звенели ботала, перекликавшиеся под деревьями рабочие сгоняли коней для вьючки, заворачивали и обвязывали вьюки, а я все любовался победой светового волшебства. После замкнутого кругозора таежных троп, после дикой суровости гольцовых тундр это был новый мир прозрачного сияния и легкой, изменчивой солнечной игры.

Как видите, моя первая любовь к высокогорьям алтайских белков вспыхнула неожиданно и сильно. Любовь эта не несла в дальнейшем разочарования, а дарила меня все новыми впечатлениями. Не берусь описывать ощущение, возникающее при виде необычайной прозрачности голубой или изумрудной воды горных озер, сияющего блеска синего льда. Мне хотелось бы только сказать, что вид снеговых гор вызывал во мне обостренное понимание красоты природы. Эти почти музыкальные переходы света, теней и цветов сообщали миру блаженство гармонии. И я, весьма земной человек, по-иному настроился в горном мире, и, без сомнения, моим открытием, о котором я сейчас расскажу, я обязан в какой-то мере именно этой высокой настроенности.

Миновав высокогорную часть маршрута, я спустился опять в долину Катуни, потом в Уймонскую степь — плоскую котловину с превосходным кормом для лошадей. В дальнейшем Теректинские белки не дали мне интересных геологических наблюдений. Добравшись до Ондугая, я отправил в Бийск своего помощника с коллекциями и снаряжением. Посещение Чемальских асбестовых месторождений я мог выполнить налегке. Вдвоем с проводником на свежих конях мы скоро добрались до Катуни и остановились на отдых в селении Каянча.

Чай с душистым мёдом был особенно вкусен, и мы долго просидели у чисто выструганного белого стола в садике. Мой проводник, угрюмоватый и молчаливый ойрот, посасывал окованную медью трубку. Я расспрашивал хозяина о достопримечательностях дальнейшего пути до Чемала. Хозяин, молодой учитель с открытым загорелым лицом, охотно удовлетворял мое любопытство.

— Вот что еще, товарищ инженер, — сказал он. — Недалеко от Чемала попадется вам деревенька. Там живет художник наш знаменитый, Чоросов, — слыхали, наверно. Однако, старикан сердитый, но, ежели ему по сердцу придетесь, все покажет, а картин у него красивых гибель.

Я вспомнил виденные мною в Томске и Бийске картины Чоросова, особенно «Корону Катуни» и «Хан-Алтай». Посмотреть многочисленные работы Чоросова в его мастерской, приобрести какой-нибудь эскиз было бы недурным завершением моего знакомства с Алтаем.

В середине следующего дня я увидел направо указанную мне широкую падь. Несколько новых домов, блестя светло-желтой древесиной, расположилось на взгорье, у подножия лиственниц. Все в точности соответствовало описанию каянчинского учителя, и я уверенно направил коня к дому художника Чоросова.
Я ожидал увидеть брюзгливого старика и был удивлен, когда на крыльце появился подвижный, суховатый бритый человек с быстрыми и точными движениями. Только всмотревшись в его желтоватое монгольское лицо, я заметил сильную проседь в торчащих ежиком волосах и жестких усах. Резкие морщины залегли на запавших щеках, под выступающими скулами, и на выпуклом высоком лбу. Я был принят любезно, но не скажу чтобы радушно, и, несколько смущенный, последовал за ним.

Вероятно, под влиянием искренности моего восхищения красотой Алтая Чоросов стал приветливее. Его немногословные рассказы о некоторых особенно замечательных местах Алтая ясно запомнились мне — так остра была его наблюдательность.

Мастерская — просторная неоклеенная комната с большими окнами — занимала половину дома. Среди множества эскизов и небольших картин выделялась одна, к которой меня как-то сразу потянуло. По объяснению Чоросова, это был его личный вариант «Дены-Дерь» («Озера Горных Духов»), большое полотно которой находится в одном из сибирских музеев.

От всей картины веяло той отрешенностью и холодной, сверкающей чистотой, которая покорила меня в пути по Катунскому хребту. Я долго стоял, всматриваясь в подлинное лицо алтайских белков, удивляясь тонкой наблюдательности народа, давшего озеру имя «Дены-Дерь» — «Озеро Горных Духов».

— Где вы нашли такое озеро? — спросил я. — Да и существует ли оно на самом деле?

— Озеро существует, и, должен сказать, оно еще лучше в действительности. Моя же заслуга — в правильном выражении сущности впечатления, — ответил Чоросов. — Сущность эта мне недёшево далась… Ну а найти это озеро нелегко, хотя и можно, конечно. А вам зачем? Небось, на карте отметить понадобилось? Знаю вас!

— Просто побывать в чудесном месте. Ведь такую штуку увидишь — и смерти бояться перестанешь.

Художник пытливо посмотрел на меня:

— А это верно у вас прозвучало: «Смерти бояться перестанешь». Вы вот не знаете, наверно, какие легенды связаны у ойротов с этим озером.

— Должно быть, интересные, раз они так поэтично назвали озеро.

Чоросов перевел взгляд на картину:

— Вы ничего такого не заметили?

— Заметил. Вот тут, в левом углу, где гора конусом, — сказал я. — Только извините, но тут мне краски совсем невозможными показались.

— А посмотрите-ка еще, повнимательней…

Я стал снова всматриваться, и такова была тонкость работы художника, что чем больше я смотрел, тем больше деталей как бы всплывало из глубины картины. У подножия конусовидной горы поднималось зеленовато-белое облако, излучавшее слабый свет. Перекрещивающиеся отражения этого света и света от сверкающих снегов на воде давали длинные полосы теней почему-то красных оттенков. Такие же, только более густые, до кровавого тона, пятна виднелись в изломах обрывов скал. А в тех местах, где из-за белой стены хребта проникали прямые солнечные лучи, над льдами и камнями вставали длинные, похожие на огромные человеческие фигуры столбы синевато-зеленого дыма или пара, придававшие зловещий и фантастический вид этому ландшафту.

— Не понимаю, — показал я на синевато-зеленые столбы.

— И не старайтесь, — усмехнулся Чоросов. — Вы природу хорошо знаете и любите, но не верите ей.

— А сами-то вы как объясните эти красные огни в скалах, сине-зеленые столбы, светящиеся облака?

— Объяснение простое — горные духи, — спокойно ответил художник.

Я повернулся к нему, но и тени усмешки не заметил на его замкнутом лице.

— Я не шучу, — продолжал он тем же тоном. — Вы думаете, название озеру только за неземную красоту дано? Красота-то красотой, а слава дурная. Вот и я картину сделал, а ноги еле унес. В девятьсот девятом я там был и до тринадцатого все болел…

Людей тянуло туда, к круглой конусовидной горе, где им мерещились сине-зеленые призраки горных духов, плясавшие вокруг зеленоватого светящегося облака. Но, как только добирались люди до этого места, все исчезало, одни лишь голые скалы мрачно сторожили его. Задыхаясь, едва передвигая ноги от внезапной потери сил, с угнетенной душой, несчастные уходили из рокового места, но обычно в пути их настигала смерть. Только несколько сильных охотников после невероятных мучений добрались до ближней юрты. Кто-то из них умер, другие долго болели, потеряв навсегда былую силу и храбрость.

С тех пор широко разнеслась недобрая слава о Дены-Дерь, и люди почти перестали бывать на нем. Там нет ни зверя, ни птицы, а на левом берегу, где происходят сборища духов, и не растет ничего, даже трава. Я еще в детстве слышал эту легенду, и меня давно тянуло побывать во владениях горных духов. Двадцать лет назад я провел там два дня в полном одиночестве. В первый день я не заметил ничего особенного и долго работал, делая этюды. Однако по небу шли густые облака, меняя освещение, и мне не удавалось схватить прозрачность горного воздуха. Я решил остаться еще на день, заночевав в лесу, в полуверсте от озера. К вечеру я ощутил странное жжение во рту, заставлявшее все время сплевывать слюну, и легкую тошноту. Обычно я хорошо выносил пребывание на высотах и удивился, почему на этот раз разреженный воздух так действует на меня.

Чудесное утро следующего дня обещало отличную погоду. Я поплелся к озеру с тяжелой головой, испытывая сильную слабость, но вскоре увлекся работой и забыл обо всем. Солнце порядком пригревало, когда я закончил разработку этюда, впоследствии послужившего основанием для картины, и отодвинул мольберт, чтобы бросить последний взгляд на озеро.

Я очень устал, руки дрожали, в голове временами мутилось, и подступала тошнота. Тут я увидел духов озера… Над прозрачной гладью воды проплыла тень низкого облака. Солнечные лучи, наискось пересекавшие озеро, стали как будто ярче после минутного затмения. На удалявшейся границе света и тени я вдруг заметил несколько столбов призрачного сине-зеленого цвета, похожих на громадные человеческие фигуры в мантиях. Они то стояли на месте, то быстро передвигались, то таяли в воздухе. Я смотрел на небывалое зрелище с чувством гнетущего страха.

Еще несколько минут продолжалось бесшумное движение призраков, потом в скалах замелькали отблески и вспышки кровавого цвета. А над всем висело светящееся слабым зеленым светом облако в форме гриба…

Я вдруг почувствовал прилив сил, зрение обострилось, далекие скалы будто надвинулись на меня, я различил все подробности их крутых склонов. Схватив кисть, с дикой энергией я подбирал краски, стараясь торопливыми мазками запечатлеть необыкновенную картину.

Лёгкий ветерок пронёсся над озером, и мгновенно исчезли и облако, и сине-зелёные призраки. Только красные огни в скалах по-прежнему мрачно поблескивали, дробясь на воде в отбрасываемых скалами тенях. Возбуждение, охватившее меня, ослабело, недомогание резко усилилось, словно жизненная сила утекала с концов пальцев, державших палитру и кисть. Предчувствие чего-то недоброго заставило меня торопиться. Я закрыл этюдник и собрал свои пожитки, чувствуя, как страшная тяжесть наваливается мне на грудь и голову…

Ветер над озером усиливался. Прозрачное голубое зеркало померкло. Облака закрыли вершины гор, и яркие краски окружающего быстро тускнели. Одухотворенная и чистая красота озера сменилась печальной хмуростью, красные отблески на месте призраков погасли, и лишь темные скалы чернели там среди пятен снега. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из моей груди, когда я, борясь с упадком сил и давившей меня тяжестью, повернулся спиной к озеру. Путь до места, где, по уговору, ожидали меня мои проводники, отказавшиеся идти на Дены-Дерь, я прошел как в смутном сне. Горы качались передо мной, приступы рвоты приводили меня в полное изнеможение. Временами я падал и долго лежал, не в силах подняться. Как я добрался до моих проводников, не помню, да это и безразлично. Главное, что привязанный на спине ящик с этюдами уцелел.

Проводники издалека увидели, что делается со мной. Они перенесли меня к лагерю и положили на спину, подсунув под голову переметную суму.
«Однако, ты пропадёшь, Чорос», — тоном беспристрастного наблюдателя заметил старший из проводников.

— Ага, забрало вас это озеро! — улыбнулся Чоросов. — Что ж, побывайте, если не боитесь. Записывайте.

Я достал из сумки записную книжку и карандаш.

— Место это в Катунском хребте, на его восточном конце. Это глубокое ущелье между Чуйскими и Катунскими белками. Километрах в сорока вверх по Аргуту от его устья, справа по течению, выходит речка Юнгур. Это место приметно потому, что Аргут дает здесь кривун и устье Юнгура выходит в широкое плоское место. От устья его пойдете вверх по Аргуту левым берегом, считайте так — километров шесть, и здесь, справа по ходу, окажется небольшой ключ или речка, если хотите. Речка-то небольшая, а долина очень широкая и глубоко уходит в Катунский хребет. По этой долине вам и ехать. Место сухое, лиственницы большие, раскидистые. Уже подниметесь высоко, когда встретите большой крутой порог, с него водопад маленький, и тут долина повернет вправо. Дно долины будет совсем плоское, широкое, и на нем — цепью — пять озер, одно от другого где с полверсты, где с версту. Последнее, пятое озеро, откуда дальше нет ходу, и будет Дены-Дерь. Вот и всё. Только смотрите не ошибитесь ущельями, а то там и долин, и озер много… Да, вот вспомнил, хорошая примета! В устье ключа, куда повернете с Аргута, будет небольшое болотце; на краю его, налево, стояла огромная сухая лиственница без сучьев, с двойной вершиной, как чертовы вилы. Если ещё уцелела, по ней узнаете.

Я записал указания Чоросова, не подозревая того значения, которое имели они впоследствии.

Утром я просматривал работы Чоросова, но ни одна не шла в сравнение с «Дены-Дерь». Понимая большую ценность картины, а не решался даже намекнуть на возможность приобрести ее при моих весьма скромных средствах. Я купил два наброска снежных гор да еще получил в подарок маленький рисунок пером, где мои любимые лиственницы были изображены с глубоким знанием характера дерева.

На прощанье Чоросов сказал мне:

— Вижу, как вы к «Дены-Дерь» присматриваетесь, но эту вам подарить не могу. Я подарю вам этюд, сделанный мной на озере. Только, — он помолчал немного, — это уже после того, как помру, сейчас мне расстаться с ним трудно. Ну, не огорчайтесь, это будет скоро… Вам перешлют, — серьёзно, со смущающей бесстрастностью, добавил художник.

Устав от вынужденного безделья и скуки, я бежал с южного курорта в хмурый, но милый Ленинград. По предложению главка я занялся ртутным месторождением Сефидкана в Средней Азии. В солнечной суши Туркестана я надеялся выгнать одолевшую меня хворь и вернуться к унылой дикости Севера, навсегда пленившей меня. В этой привязанности я был однолюбом и с трудом преодолевал приступы острой тоски по Сибири.

В один из теплых весенних вечеров, когда я сидел за микроскопом у себя дома, принесли посылку, которая больше огорчила, чем обрадовала меня. В плоском ящичке из гладких кедровых досок лежал этюд «Дены-Дерь» как знак того, что художник Чоросов окончил свою трудовую жизнь… Достаточно было мне снова увидеть «Озеро Горных Духов», как на меня нахлынули воспоминания.

Далёкая и недоступная красота Дены-Дерь наполнила меня тревожной грустью. Стараясь рассеять печаль работой, я установил под микроскопом новый шлиф рудной породы из Сефидкана. Привычной рукой я опустил тубус с винтом кремальеры, настроил фокус микрометром и углубился в изучение последовательности кристаллизации ртутной руды. Шлиф — отполированная пластинка породы — представлял собой почти чистую киноварь, и с его изучением дело не ладилось. Тонкие оттенки цветов, отраженные от шлифа, скрадывались электрическим светом. Я заменил опак-иллюминатор (Прим.: Опак-иллюминатор — специальный прибор в микроскопе для наблюдения минералов в отраженном свете) сильвермановским для косого освещения и включил лампу дневного света — превосходную выдумку, заменяющую солнце в суженном мире микроскопа…

Озеро Горных Духов продолжало стоять перед моим внутренним взором, и я сначала даже не удивился, увидев в микроскопе кроваво-красные отблески на фоне голубоватой стали, так поразившие меня в свое время на картине художника. Секундой позже до сознания дошло, что я смотрю не на картину, а наблюдаю внутренние рефлексы ртутной руды… Я повернул столик микроскопа, и кроваво-красные отблески замигали, потухая или переходя в более глубокий коричневато-красный тон, в то время как большая часть поверхности минерала продолжала отливать холодной сталью. Взволнованный предчувствием еще не родившейся догадки, я направил луч осветителя с дневным светом на этюд «Озера Горных Духов» и увидел в скалах у подножия конусовидной горы оттенки цветов, в точности сходные с только что виденным под микроскопом.

Я поспешно схватил цветные таблицы, и тут оказалось, что цвета с формулами…

Впрочем, зачем приводить здесь самые формулы? Скажу только, что для науки, изучающей руды различных металлов и металлы, — минераллографии — созданы цветные таблицы тончайших оттенков всех мыслимых цветов, которых насчитывается около семисот. Каждый из оттенков имеет свое обозначение, сумма оттенков составляет формулу минерала. Так вот, оказалось, что краски Чоросова в его изображении местопребывания горных духов по этим таблицам точно соответствуют оттенкам киновари в разных условиях освещения, углах падения и всей прочей сложной игры света, в науке, называемой интерференцией световых волн. Тайна озера Дены-Дерь вдруг стала мне ясной. Я только недоумевал, почему подобного рода догадка не пришла давно, ещё там, в горах Алтая.

Я вызвал по телефону такси и вскоре подъезжал к ограде, за которой светились большие окна химической лаборатории. Мой знакомый — химик и металлург — был еще здесь.

— А, сибирский медведь! — приветствовал он меня. — Зачем пожаловал? Опять срочный анализ?

— Нет, Дмитрий Михайлович, я к вам за справкой. Что вы знаете замечательного о ртути?

— О, ртуть — металл столь замечательный, что книгу толстую написать можно! Что нужно-то, растолкуйте яснее.

— Да вот, ртуть кипит при трехстах семидесяти градусах, а испаряется при скольких?

— Всегда, дорогой инженер, за исключением сильного мороза.

— Значит, летуча?

— Необычайно летуча для своего удельного веса. Запомните: при двадцати градусах тепла в кубометре насыщенного ртутными парами воздуха — пятнадцать сотых грамма, а при ста градусах — уже почти два с половиной грамма.

— Еще вопрос: ртутные пары сами светятся или нет и каким цветом?

— Сами не светятся, но иногда, при сильной концентрации в проходящем свете, дают сине-зеленоватые оттенки. А при электрических разрядах в разреженном воздухе светятся зеленовато-белым…

— Все ясно. Большущее спасибо!

Через пять минут я звонил у дверей моего врача. С встревоженным видом добрый старик сам вышел в переднюю, узнав мой голос.

— Что случилось? Опять сердце пошаливает?

— Нет, в порядке. Я на минутку. Скажите, каковы главные симптомы отравления ртутными парами?

— М-м-м, вообще ртутью — слюнотечение, рвота, а вот насчет паров сейчас посмотрю… Заходите.

— Да нет, я на минуточку. Посмотрите скорее, дорогой Павел Николаевич!

Старик ушел в кабинет и через минуту вернулся с раскрытой книгой в руках.

— Вот видите, пары ртути: падение кровяного давления, сильное возбуждение психики, учащенное, прерывистое дыхание, а дальше — смерть от паралича сердца.

— Вот это великолепно! — не удержался я.

— Что великолепно? Такая смерть?

Я помнил все наставления покойного художника о предстоящем пути, и, главное, в боковом кармане у меня лежала старая, истрепанная полевая книжка с маршрутом, записанным со слов Чоросова.

Когда мой маленький отряд раскинул вечером палатку на сухой рели в устье долины, против похожей на вилы сухой лиственницы, я не без волнения почувствовал, что завтра будет подтверждена правильность моих предположений, верен ли путь разума через фантазию или я выдумал нечто еще более невероятное, чем сказочные Духи художника-ойрота. Красулину передалось мое волнение, и он подсел ко мне на бугорок, где я задумчиво созерцал рогатую лиственницу.

— Владимир Евгеньевич, — тихо начал он, — помните, вы обещали рассказать о цели нашей поездки, когда попадем в горы.

— Я надеюсь не позднее, чем завтра обнаружить крупное месторождение ртути, может быть, частично самородной. Завтра увидим, прав я или нет. Вы знаете, что ртуть встречается обычно в своих месторождениях в рассеянном виде, в малых концентрациях. Большое месторождение с богатым содержанием ртути известно только одно в мире — это…

— …Альмадена в Испании, — подсказал Красулин.

— Да, уже много веков Альмадена снабжает ртутью полмира. Один раз там было найдено крохотное озеро чистой ртути. Так вот, я рассчитываю найти нечто подобное. Что здесь целые утесы чуть ли не целиком состоят из киновари, в этом я убежден, если только…

— Но, Владимир Евгеньевич, если мы откроем такое месторождение, это переворот в ртутной экономике!

— Конечно, дорогой! Ртуть — важнейший металл для электротехники и медицины. Ну а теперь — спать, спать! Завтра поднимемся ещё затемно. Кажется, день будет пасмурный, а нам это и нужно.

— Почему так важен пасмурный день? — спросил Красулин.

— Потому что я не хочу отравить всех вас, да и сам отравиться. Пары ртути не шутка. Доказательство хотя бы в том, что открытие этого месторождения задержалось на сотни лет именно из-за гибельных свойств ртутных паров. Завтра мы сразимся с горными духами Дены-Дерь, а там видно будет…
Дымка розового тумана заволокла хребты. В долине стемнело. Только острые вершины белков еще долго светились в невидимых нам лучах солнца. Потом они потухли. Пепельная завеса скрыла горы. Сверкнули затуманенные пасмурным небом звезды. Я все еще сидел у костра, но, в конце концов, поборол свое волнение и улегся спать.

Все события следующего дня запомнились мне почему-то в отрывках.

Отчетливо врезалось в память обширное, совершенно плоское дно долины между третьим и четвертым озерами. Середина долины лежала ровным зеленым ковром мшистого болота, без единого деревца, а по краям высились большие кедры. Лишенные ветвей с одной стороны, кедры тянули могучие ветви в сторону Озера Горных Духов, как мрачные флаги на высоких столбах. Низкие, хмурые облака быстро проносились над кедрами, словно торопясь к таинственному озеру.

Я поручил Красулину глазомерную съемку рудного участка, а сам двинулся вместе с рабочими сквозь пелену тумана к подошве горы.

— Что это там, товарищ начальник? — спросил вдруг рабочий.

Я взглянул в указанном направлении. Наполовину скрытое каменистой грядой, блестело тусклым и зловещим блеском ртутное озерко — моя воплощенная фантазия. Поверхность озерка казалась выпуклой. С непередаваемым волнением склонился я над его упругой поверхностью и, погружая руки в ускользающую и неподатливую жидкость, думал о нескольких тысячах тонн жидкого металла — моем подарке Родине.

Прибежавший на мой зов Красулин застыл в немом восхищении. Однако пришлось умерить восторги и поторапливать своих спутников в выполнении необходимой работы. Уже чувствовались тяжесть в голове и жжение во рту — зловещие признаки начинающегося отравления. Я защелкал направо и налево «лейкой», рабочий наполнил фляги ртутью из озерка. Красулин и второй рабочий спешно обмеряли выходы рудных пород и размеры озерка. Казалось, все было готово с молниеносной быстротой, тем не менее, обратно мы шли медленно, вяло, борясь с усиливающимся чувством угнетения и страха. Пока мы с трудом огибали озеро по левому берегу, облака разошлись, и нашим глазам открылся граненый алмазный пик. Косые солнечные лучи прорвались сквозь ворота дальнего ущелья, вся долина Дены-Дерь наполнилась искрящимся прозрачным светом. Обернувшись, я увидел сине-зеленые призраки, мелькавшие в недавно покинутом нами месте. К счастью, берег постепенно выравнивался, и мы скоро добрались до лошадей.

— Гони, ребята! — вскричал я, поворачивая своего коня.

В тот же день мы спустились по долине до второго озера. В наступивших сумерках протянутые нам навстречу ветки кедров как бы грозились, пытаясь задержать нас.

Ночью мы чувствовали себя неважно, но, в общем, все обошлось благополучно.

Остается сказать немного. Волшебное озеро дало и дает теперь Советскому Союзу такое количество ртути, что обеспечивает все потребности нашей многосторонней промышленности.

А я навсегда сохранил признательную память о правдивом художнике, бесстрашном искателе души гор.

Поразительное сходство

Уважаемая редакция! В 1955 году я послал в газету «Советская культура» письмо, в котором обращал внимание на факт поразительного сходства между кинофильмом «Призраки покидают вершины» (сценарий Э.Карамяна и Г.Колтунова, производство Ереванской киностудии, 1955 г.) и рассказом И.Ефремова «Озеро Горных Духов». Этому было единственное объяснение — Э.Карамян и Г.Колтунов использовали рассказ при написании сценария. Но имя И.Ефремова в титрах фильма отсутствовало.

Я просил опубликовать письмо, но редакция этого не сделала. Письмо оказалось на Ереванской киностудии, откуда мне должны были ответить. После многих напоминаний я наконец получил ответ за подписью начальника сценарного отдела киностудии А. Мнацаканяна. Привожу ту часть ответа, которая непосредственно касается дела.

«Тот факт, что в их (Э.Карамяна и Г.Колтунова — А.И.) сценарии объектом геологических поисков является ртуть, так же как и в одном из рассказов И.Ефремова, не может служить поводом для аналогии, ибо сюжет, идейная концепция, драматургический конфликт, система образов в фильме не имеют ничего общего с рассказом И. Ефремова.

Описание же физических и химических свойств ртути, которые наличествуют в рассказе и сценарии, не является достоянием авторов, а широко освещены в специальной научной литературе».

На первый взгляд, коротко и ясно. Но так ли обстоит дело, как его изображает А.Мнацаканян?

Основная сюжетная линия рассказа «Озеро Горных Духов» — таинственные тени над озером, названные в народе «горными духами», тщетные попытки смельчаков проникнуть в место их обитания, успешная экспедиция геологов, открывшая ртутное озеро — причину этого явления, — повторяется в фильме с той лишь разницей, что «духи» названы «призраками», а озеро оказалось расположенным не в горах Алтая, а… на неприступной вершине Кавказских гор.
Для доказательства того, что Э.Карамян и Г.Колтунов взяли идею «призраков» и ртутного озера из рассказа «Озеро Горных Духов», остановимся на особенностях этого рассказа.

«Озеро Горных Духов» — не обычный рассказ на геологическую тему, а рассказ фантастический, хотя в нем и трудно определить грань между фантастикой и реальностью.

Вот как строится фабула рассказа «Озеро Горных Духов». Из факта существования в ртутных месторождениях маленьких лужиц чистой ртути автор делает небольшое, вполне допустимое и теоретически обоснованное преувеличение — возможно существование ртутного озера. Это допущение приводит к следующему. Ртуть легко испаряется. Если озеро находится под открытым небом (лужицы встречаются только в пещерах), то в лучах солнца поднимающиеся столбы паров ртути будут светиться различными цветами, передвигаться от легкого ветра, «плясать». Понятен интерес, который люди проявляли к этому явлению. Но пары ртути ядовиты. Попытки одиночек проникнуть к озеру завершались смертью или тяжелой болезнью. Так родилась в народе легенда о смертоносном дыхании «горных духов». А это уже выглядит фантастически, это интригует, увлекает.

Очевидна вся несостоятельность попытки Э.Карамяна и Г.Колтунова выдать эту умную, оригинальную находку И.Ефремова за свою собственную.
Кроме всего прочего, о том, что Э.Карамян и Г.Колтунов знакомы с рассказом «Озеро Горных Духов» и использовали его в своем сценарии, свидетельствует следующее «вещественное доказательство».

У главного героя рассказа после того, как он установил наличие киновари — ртутной руды — в районе местонахождения озера Горных Духов, возникает догадка, что озеро ртутное, а «духи» — пары ртути. Если признаки отравления последними соответствуют рассказам людей, испытавших действие «духов», то тайна раскрыта. И он обращается к врачу с вопросом: «Скажите, каковы главные симптомы отравления главные симптомы отравления ртутными парами?»
Итак, налицо заимствование. Конечно, это не то литературное воровство, за которое привлекают к ответственности по закону, но это плагиат важной идеи, научной основы сюжета.

Письмо читателя А. Иванченко редакция переслала писателю И.Ефремову. Вот его ответ:

Уважаемые товарищи!

По поводу кинофильма «Призраки покидают вершины» могу сообщить лишь то, что я сам убежден, что мотивы заимствованы из моего рассказа «Озеро Горных Духов». На это обратили внимание десятки моих читателей — и таким образом это факт широкоизвестный.

Причины, по которым авторы сценария и фильма умолчали об этом, мне непонятны и остаются на их совести.

И.А.ЕФРЕМОВ.
«Искусство кино». 1957. №6, с.162-163.